Зерцало учености

Евгения Панишева, 11-а класс

Научный руководитель: Б.В. Бокарев

Анализ ученических поэтических сборников

«Ручьи», «Осенний шелест», «Молодые порывы»

(г. Вятка, начало XX века)

Библиотека имени А.Герцена организовала в 2007 году выставку «История периодической печати г. Вятки». Мой интерес был не случайно направлен научным руководителем на дореволюционные гимназические и студенческие альманахи «Ручьи», «Осенний шелест» и «Молодые голоса», выпуска 1915-16 годов. Нам показались интересными: темы стихов, поэтическое мастерство, подражания, а также в целом художественный образ альманахов. Появилось желание провести анализ творчества наших сверстников, живших веком ранее.

Итак, разрешите представить: «Ручьи», «Осенний шелест» - издания Вятского Общества Вспомоществования учащимся в высших учебных заведениях, 1916 г.; «Молодые порывы» - орган Вятского союза учащихся, 1915-16 г.г. Благотворителем изданий выступало купечество Вятки, о чем говорит титул и присутствие (скромной) рекламы, в которой представлены известные меценаты: П.Клобуков, Р.Репина, С.Якубовский, К.Калиновский и другие.

Только три небольшие книжечки с малым количеством страниц, скупыми иллюстрациями, дешевой бумагой, но тираж очевидно был немалым, так как распространялись они через подписку (об этом есть указание).

Каждый выпуск включал в себя как правило один рассказ на четыре страницы и подборку стихов 5-6 юных поэтов. Представим их имена: Сергей Тронов, Н.Чапурская, Г.Арансон, Н.Вознесенский, П.Вылегжанин, Алексей Деньшин, В.Грязев, Петр Никифоров, Николай Курушин, Анатолий Прохоров, Николай Шевнин, К.Д., Феодосий Посников, Георгий Сиверцев. Интересно было бы просмотреть их дальнейший жизненный путь, но после революции имена молодых поэтов теряются. Они, конечно же, принадлежали сословию либо зажиточному, либо лояльному к власти, так как призывов к свержению самодержавия мы в стихах не наблюдаем. При беглом просмотре послереволюционных изданий их имена не были обнаружены. В поэзию в 1920-е придет другой социальный слой. Остается сделать только предположение, что Алексей Деньшин принадлежал семье известных художников Вятки, тех, кто стоял у основания Художественного музея в городе.

При знакомстве со стихами молодых вятских поэтов у меня возникли вопросы:

· каковы были увлечения, что ценили молодые люди в начале прошлого века?

· почему нет бытовых зарисовок, а темы стихов возвышенные и отвлеченные от жизненных проблем?

· почему в разгар Первой мировой войны о ней нет ни строчки упоминания?

Для того, чтобы получить ответы на эти вопросы, пришлось изучать культуру «серебряного» века, узнать программу по литературе в гимназическом дореволюционном курсе и просто пристрастия молодежи в начале XX столетия.

В стихах гимназистов и студентов очень часто встречаются слова Истина, красота:

- Ужель ты – Истина, скажи?

- Да, я, прошамкала старуха:

- Какая есть, уж не взыщи!

(Г.Аронсон)

Удивительно, но это характерная черта «серебряного века»: красота и истина несли в себе идею увядания, тления. Такова и философия, и искусство той поры.

В эпоху революционного предчувствия не могли молодые люди Вятки не затронуть и тему свободы:

Говорю тебе - дай мне свободу,

Или снова к родному народу

Я уйду, мое чувство презрев.

Не рабыня я больше, срывай

Живо барина глупую маску,

Поцелуи твои брось и ласку,

И, как равный, мне руку подай».

(Г.Аронсон)

Только один молодой поэт под инициалами К.Д. обращается к религиозной теме:

«Хорошо в нашей святой обители».

«Хорошо мне под клобуком скромным

Петь псалмы, как жена-мироносица».

Философия «серебряного» века уводила подсознание молодых людей в другой, лучший мир, где люди как птицы, как боги. Поэтому в сборниках стихов появляются такие строки, явно под влиянием К.Бальмонта:

«И душу мне смяли ничтожные бури».

«Будьте, как дети, как вольные птицы».

«Не знал Прометея я сладостной муки,

Но скорбные звуки мне пели в лазури».

Популярный тогда образ «Демона поверженного» М.Врубеля тоже не остался без внимания:

«Да, я не понятен вам, жалкие люди».

«Себя я разрушил».

И рядом стихотворение совсем другого содержания, с характерным Н.Некрасову ритмом и призывом:

«Русь просыпается! Мощность чудесная

В сердце таится ее неизбежная…»

Встречаем и подражание М.Лермонтову («На смерть поэта»). Вдохновенные строки посвящены смерти Л.Толстого:

«Ушел от нас апостол мира,

Любви и правды ореол…»

В стихах молодых вятских поэтов указываются кумиры поколения: П.Верлен, Г.Гейне, Г.Гауптман, их образы романтические и мистические, например, фея Раутенделейн:

«Глядишь, моя Раутенделейн,

На потухающий камин,

Верленом вальс тебе навеян

Из бирюзовых паутин».

(С.Тронов)

Тех же, чьи имена сразу не узнаются, нетрудно вычислить. Во-первых, по интонации, мотиву стиха, по художественным образам. Во-вторых, помощником современного исследователя становится компьютер. Я помещала на Яндексе отдельные, как мне казалось, наиболее характерные строки из стихов, и на экране монитора появлялись подобные строки других авторов. Так были обнаружены подражания другим, ранее мне не известным поэтам: Андрею Белому, Беранже (текст известного романса А.Алябьева), интонациям «жестоких» романсов. Сравните:

Ряд стихов созвучен живописным произведениям «серебряного» века. Образ нестеровского монаха-странника встает перед глазами, когда читаешь:

Видно вздену котомку на плечи,

В руку посох возьму незатейливый.

Да пойду в чисто поле далече

Из монашеской келии.

(К.Д.)

Другие строки обращены к полотнам «мирискусников»: А.Бенуа, В.Борисову-Мусатову:

В кринолине синем у колонн…

Осенний шорох увяданья,

Осенних снов задумный звон…

(А.Деньшин)

Знакомые интонации юношества (особенно девушек) как сто лет назад, так и ныне: скука, тоска, безволие, потерянная юность:

Зачем живу, - сама не знаю,

Что я ищу – не нахожу.

Мне жизнь пуста, и я страдаю,

И, сколько силы есть, терплю.

Но в последних строках открывается причина дурного настроения:

О, лучше б мне и не родиться,

Чем бесполезной людям быть.

(Н.Чапурская)

Такой поворот неожиданен для современного автора, который в стихах все больше тешит свое самолюбие, и как говорят ныне «должен больше любить себя». Другая тема дурного настроения в стихах юных сочинителей как раньше, так и сейчас – неудачи в любви. Только в начале XX века образ любимого был возвышеннее. Это выражено в обращении к нему на Вы, сравнении с Богом, благодарение «за миг высшей, чистой любви». Герой говорит «с восторженной душою / О высшем счастье в мире бытия».

Не все стихи одинаково талантливы, не все через сто лет звучат современно. Но мне хотелось бы выделить такие имена как: К.Д. – его стихи сказочные, праздничные, высокодуховные и чистые:

Перезвону-ль сердце радо

Или ласковой прохладе

В расписном терему?

Иль тому, что смотрит солнце

Сквозь высокое оконце?..

Не пойму, не пойму.

Только сердцу отчего-то

И отрадно, и охота

Улыбаться и петь,

И за звоном колокольным

По лугам, полям раздольным

Полететь, полететь.

Стихи Сергея Тронова таинственны и лиричны, и мне тоже нравятся:

Давно за Вами наблюдая

Между знакомых и чужих,

С тревогой тихою встречаю

Я вас и в грезах золотых.

Молодые поэты: Петр Никифоров и Виктор Грязев также интересны в своих ранних стихах.

Хотелось бы узнать, как сложилась жизнь и было ли творческое продолжение тех, кто так красиво и интересно о себе заявил в начале XX века.

Публицистичность Некрасова, сказочная мистика Гауптмана, социальность Беранже, демонизм Лермонтова, умиротворенность нестеровских полотен, лаконизм Бунина, богемный артистизм А.Белого, эллизиум мирискусников, праздничные бубенцы Цветаевой… Но нет горьковского босячества и его же «буревестников», нет социалистического заигрывания с народом. И, конечно, поиск Истины, красоты, своего авторского стиля и своего места в отечественной литературе.