К литературному Олимпу

Ксения Булатова, 9-а класс

Тень цвета воробья*.

Не оставляя за собой следов,

Пройти сквозь чью-то жизнь неясной тенью тихо,

И догореть костром без права на потом.

Я в чей-то жизни - шрам, я в чей-то жизни - весна,

И для кого-то - гений, для кого-то - пень

Но это всё не про тебя, и в твоей жизни я всего лишь тень...

(гр. «Lumen»)

Пролог

Моя жизнь не отличается от других ничем. Такая же размеренная, местами динамичная. Вообщем, обычная. Да и я довольно спокойная и обычная. Но ведь когда-то всё это начинает надоедать. Не зря говорят: «В тихом омуте…», дальше всем известно. Вот и мне всё это в один прекрасный или не прекрасный день (судить не мне) всё это порядком наскучило, и тут я, сподвигнутая моей лучшей подругой, решила…

Так, нет, стоп! Давайте всё по порядку…

Глава 1.

Громадные лужи отражают свет ещё не выключенных фонарей. Тяжёлые прозрачные, как слеза, капли стекают по мокрым крышам домов. Жухлая листва намокает. Пешеходы в суете смешивают её с вязкой, как патока, грязью. Сильный ветер уносит прочь оторвавшиеся от почти голых ветвей деревьев жёлтые листки, играя с ними, кидая в прохожих…, а те только обороняются раскрытыми зонтиками. Тогда ветер-хулиган злится, силой выхватывает зонтики из крепких рук прохожих. А кто все-таки сумел удержать его, наблюдает за тем, как шалит ветер, придавая зонтам причудливые формы. Но ветер, наконец, успокаивается, приободрённый смехом над неуклюжими пешеходами, а те, в свою очередь, вымокшие, злятся, ругая шалуна…

Тёплый тяжёлый плед согревает, как деревенская печь. Шторы колышет, заплутавшийся в них, сквозняк. Чашка чёрного крепкого кофе остывает на столе. Его аромат постепенно будит сонный организм, заставляет глаза открыться после непродолжительного сна…

Ручьи воды стекают вдоль по мокрому серому асфальту. Спешащие пешеходы, подгоняемые порывами ветра, совершают непроизвольные перепрыгивания образовавшихся «мини-озёр», а, попросту, луж. Проезжающие мимо машины окатывают водой из луж и без того вымокших от дождя пешеходов. Те, продолжая злиться, добегают до уже пытающегося отъехать от остановки небольшого ПАЗика, который переполнен до отказа спешащими людьми. И он, покорно «проглатывая» их, закрывает двери, припираемые изнутри людьми, и неторопливо начинает движение в пелене серого дождя…

Я медленно перевожу взгляд с вида из окна на чашку кофе, допиваю содержимое и в принудительном порядке, без желания выходить на улицу в такую погоду, отправляюсь на учёбу.

Теперь поподробнее обо мне. Меня зовут Света – обычное имя, мне 16 лет, я учусь в обычнейшей школе. Средней. Учащиеся здесь довольно забавные, со своим скелетом в шкафу, как говорят британцы, и со своими тараканами в голове, как говорят у нас.

Сидела я всегда на первой парте. А на последних сидели, то есть спали те, кто, по мнению большинства считался нормальным. Если ты сидишь на первой парте, то подразумевается, что ты слушаешь учителя, всё понимаешь, учишь…, говоря обычным подростковым языком, ты – ботаник. А на последних партах обычно просто отсиживаются. Друзей у меня не было, так как тех, кто постоянно просил списывать (то же подавляющее большинство класса) друзьями я назвать не могла. Некоторые из них даже, наверно, часто забывали, что я существую. Вспоминали обо мне только тогда, когда им нужно было списать домашнюю работу. Зато надо мной никогда никто не смеялся, меня не обсуждали… потому, как не замечали. Были, правда, две девчонки, которые иногда со мной садились, но это было только тогда, когда больше не с кем было сесть. А обычно я сидела одна.

Зато у меня была моя любимая музыка. Я очень любила слушать пару непопулярных рок-групп, название которых ничего не скажет моим одноклассникам, так как они слушают только модную музыку, независимо от того нравится она им или нет. Почему я выбрала эти группы, не знаю. Просто однажды услышав их песни я поняла, что ритм ударных совпадает с ритмом моего сердца, а тексты наполнены глубоким смыслом. Русские модные поп-исполнители в большинстве своём поют про любовь и всё, что к ней прилагается. И тексты у них одинаковые. Слова одни и те же местами переставили, вот и новая песня готова. Есть ещё одна причина, почему я не люблю слушать песни о любви – я никогда не была влюблена и поэтому просто не понимаю этих песен.

Ещё поэтому же я не люблю День Святого Валентина. Всемогущий создал этот день для того, чтобы одинокие люди острее ощущали своё одиночество. Этот день для меня ничем не отличался от других за исключением того, что приходилось наблюдать, как слегка неадекватных подростки в перемены носятся по школе с шариками и «валентинками», ища тех, кому ещё не подарили цветное глянцевое «сердечко» и кого ещё не расцеловали. Так как я не относилась ни к тем, ни к другим, то тихо стояла у кабинета, в ожидании, когда, наконец, прозвенит звонок на урок. Я просижу на нём долгих 45 минут, и до того как окажусь дома, включу музыку и окунусь в её великолепие, станет на 45 минут меньше. Думаю, не стоит ли говорить о том, что «валентинок» я не получала и никому не дарила, это и так ясно.

Глава 2.

В этом году к нам в класс пришли три новые девочки. Две из них ничем не выделялись, такие же, как и многие, обычные. А одна была личностью довольно интересной. Вначале в классе её звали Вероника и никак иначе. Никой её назвали однажды, отчего она жутко разозлилась. Я «за глаза» прозвала её Вероной. Узнав это, она не обиделась на меня, ей даже понравилось. Она в свою очередь «отомстила» мне, прозвав Фотинией. С того времени Вероной её стали называть все, а Фотинией или Фотей только она меня. Антон, наш одноклассник, однажды, обратившись к ней, сказал не «Верона», а «Ворона», так как был обижен на неё за то, что тест по географии она написала лучше него. На что Вероника спокойно сказала: «Никогда больше не называй меня так, а чтобы тебе было удобнее, попрошу тебя впредь со мной не общаться». И больше они не разговаривали до определённого момента, но об этом позже. Признаться, большинство поглядывали на неё искоса и звали черной (не белой) вороной из-за её выделяющейся внешности. Действительно, я тоже заметила, что девушка внешностью напоминает эту птицу: длинные густые чёрные кудрявые волосы, изумрудного цвета глаза. Одевалась она обычно в чёрные брюки спортивного стиля, такого же стиля и цвета сарафан, толстовку. Вероника часто ходила на ночные дискотеки в один модный клуб нашего города.

«Однажды я внезапно поняла, что тьма мне нравится больше, чем свет, - говорила она мне, - ночью я чувствую себя гораздо комфортнее, чем днём. В принципе, я всегда знала, что по натуре я – «сова», так как люблю ложиться спать далеко за полночь. Ещё, раньше я боялась темноты, потому что в детстве мой старший брат говорил, что в темноте водятся разные чудовища. Когда я стала старше, стала, конечно, понимать, что это – сущий бред, но боязнь меня не покидала. Было ужасное чувство неопределённости, неизвестности. А теперь я стала замечать, что довольно уверенно чувствую себя в темном помещении. Я люблю ночь. Поэтому и хожу ночью на дискотеки».

Спустя два-три месяца Верона очень хорошо «влилась» в коллектив, приобрела массу друзей и стала в прямом смысле душой класса… и моей лучшей подругой.

Когда общаешься в кругу людей с примерно одинаковыми интересами, приспосабливаешься к их манере поведения, неосознанно перенимаешь их привычки, вкусы. И когда встречаешь человека, который хорошо вливается в новый коллектив, а у него абсолютно другие взгляды на вещи, и ещё этот человек не боится говорить открыто об этом, то твою программу немного переклинивает. Ты, конечно, понимаешь, что он правильно делает, что не идёт на поводу чужого мнения. Но ты не понимаешь, как теперь себя вести? Выбирать середину?..

Был у нас в классе парень, звали его Антон Царицын. Редкий, признаюсь, человеческий вид. В школу он ходил редко, учиться не любил. Ни история, ни биология, ни химия его не интересовали, французский давался с трудом, но он знал пару длинных умных и красивых фраз (странно, откуда он их услышал, не сам же придумал), которым по гроб жизни был обязан. Когда на экзаменах он вытягивал билет про какого-нибудь деятеля искусства и рассказывал на натянутую троечку, то тогда он «подбивал» свой рассказ фразами типа: «Его вклад в живопись Россия, благодарные россияне никогда не забудут. Память об этом выдающемся гениальном деятеле искусства всегда будет жить в наших сердцах», делал грустное выражение лица, получал пять от тронутых до глубины души преподавателей и спокойно выходил из кабинета.

Да уж, парень нагим, босым и сирым явно не был. Более того, он был очень богат. Точнее не он, а его родители, с которыми он жил в огромном доме в том районе нашего города, которая в народе именуется Копеевкой (прототипом стала московская Рублёвка, но у нас город не такой большой, как Москва, поэтому и название попроще). В этом районе громоздились коттеджи, построенные по принципу: выше, шире, дороже.

Все знают, что Антон – лентяй, каких белый свет не видывал. Самооценка Антона была слишком завышена, но это не удивительно. Антон однажды не пожелал вытереть за собой доску, так как посчитал - это ниже его достоинства и, заявил, что на это есть уборщица. Пришлось вытирать учителю. Вероника тогда сказала мне на ухо: «Комар уважает лягушку, лягушка уважает цаплю, цапля уважает лису, лиса уважает человека, человек уважает Бога и только Бог никого не уважает».

Однажды у Антона был День рождения. Мне, к сожалению, тоже пришлось «выдавить» из себя пару приятных слов. После чего он, искренне отблагодарив меня, зашагал дальше по коридору, ступая своими новыми скейчерсами по старому школьному полу.

- А ты знаешь, - сказала я Вероне, - у твоего «любимого» Антона сегодня День рождения.

- У него День рождения? – удивилась она. - Что-то ни флагов на улице, ни сообщения по телевидению.

После чего мы вместе засмеялись.

А однажды он подошёл к одной девчонке из параллельного класса (Верона была тому свидетельницей) и сказал: «Я наблюдал за тобой семь дней и пришёл к выводу, что ты меня достойна. И с этого дня мы будем встречаться». Девчонка была вне себя от счастья и, разумеется, согласилась. Какая девчонке в нашей школе, интересно, откажется встречаться с Царицыным, даже, если не больше недели (что бывало в исключительных случаях, когда девушка ему ну уж очень нравилась).

Кира, бывшая девушка Антона, сказала Вероне, что она может ходить с ней, тем самым быть в элите школы, но Вероника отказалась, ответив, что лучше будет ходить одна, чем за кем-то бегать, тем более за такими людьми, как она, Антон и ещё некоторые подобные личности. Кира сделала вид, что это её не задело и, сказала, что она без труда найдёт себе «девочку на побегушках», и что на Вероне «свет клином не сошёлся». Верона пожелала ей удачи и… на том разошлись. Сейчас я считаю, что она поступила правильно, и соглашусь с Генри Уиллером Шоу, слабого человека лучше иметь своим врагом, чем другом.

Кира на неё с того момента сильно разозлилась, а уж если Кира точит клыки, то и вся «золотая молодёжь» школы тоже, а за ними и все их «всюду сопровождающие». Вообщем, выходит, что нормально с нами общались только 3-4 человека из школы. Но мы всё равно не входили в круг их близких друзей, поэтому кроме нас самих у нас с Вероной никого не было, и мы стали очень близкими подругами.

Глава 3.

Самые лучшие друзья, по моему мнению, приобретаются в юном возрасте, и остаются во взрослой жизни. В раннем детстве ещё не так развито чувство зависти, корысть. Ведь какая в детстве может быть выгода от друга? Ну, конфеткой поделиться или ещё какие-нибудь мелочи. Дети очень много времени проводят вместе: детский сад, гуляния… Они успевают сродниться. Младшие школьники тоже ещё не сильно загружены и обременены заботами, проблемами, и они находят большое количество времени на друзей.

Подробнее хотелось бы поговорить о подростках. В этом возрасте главное – не растерять тех друзей, которые уже есть, и аккуратно приобретать новых. Чтобы не потерять друзей в подростковом возрасте, нужна победа. Победа над собой, а не над ними. Победа над своим организмом, который переживает не самое лучшее своё время. Подростки агрессивны, вспыльчивы по мелочам, и гнев свой вымещают на самых дорогих и любимых людях, которые могут или даже должны их простить. А они – те же подростки, упрямые, жестокие и не прощающие. Последствия могут быть плачевными – вчерашний друг стал врагом. И нет более опасного врага, чем бывший друг. «Худшие враги — из бывших друзей: бьют по твоим слабостям, им одним ведомым, по наиболее уязвимому месту» (Бальтасар Грасиан-и-Моралес). Приобретать друзей в этом трудном возрасте надо, как я уже сказала, аккуратно, потому, как не перевелись ещё волки в овечьей шкуре. Сколько корысти в подростках! Они пытаются «подружиться» с теми, кто добился в школе большего почёта и уважения за счёт либо своего сильного характера, либо денег родителей (в редких случаях и того и другого). Они пытаются выглядеть на их фоне лучше, чем они являются. А в итоге выглядят смешными.

Ещё говорят, что не бывает женской дружбы. Бывает, но в редких случаях, так как девушки очень завистливы. Гораздо завистливее молодых людей. Если захотеть, то всегда найдётся чему завидовать, уточнять не буду. Я же, слава Богу, не принадлежу к числу «чёрных» завистниц, так как считаю, что у каждого свои проблемы, будь он беспризорным или Биллом Гейтсом, и завидовать этим проблемам глупо (своих, что ли, мало?). Даже если у этого человека много чего хорошего у него всё равно есть проблемы. Как говориться: «Ищите в хорошем плохое и хорошее в плохом». Чёрная зависть – это когда ты завидуешь и хочешь иметь это тоже, или что бы другой человек этого не имел - одно из двух. А «белая» зависть должна быть у любого уважающего себя человека, так как она заставляет совершенствовать себя, стремиться к идеалу.

У нас в школе была одна девчонка. Её звали Инна. Она училась в одиннадцатом. Мы ходили с Инной в один детский сад. Там очень дружили, но в школе почему-то не стали, так как она пошла в школу с шести лет, а я как все нормальные дети с семи. Целый год мы не общались, и дружба сама собой растворилась где-то в пространстве от садика до школы. Инна была очень миловидна, одевалась в розовое с рюшами, любила большие мягкие игрушки. И чем старше она становилась, тем сильнее была её привязанность ко всему детскому. Инна ещё в садике сказала мне, что выйдет замуж только за принца. «Ей голубых хотелось принца кровей». Она на протяжении всего обучения в школе не меняла своих предпочтений. Инна хотела встречаться только с идеальным парнем, принцем из сказки, из её детских мечтаний. Интересно узнать, кто из молодых людей не был без ума от Инны. Все клялись ей в вечной любви, но она не находила среди своих многочисленных поклонников того принца, поэтому разбивала сердца парней отказом.

С Кирой они очень дружили. Кира, конечно, пользовалась популярностью, но не такой грандиозной, какой Инна. Кира всюду водила Инну с собой, знакомила со своими друзьями, которые тут же, сраженные наповал, «падали замертво» от её великолепия. Количество поклонников Инны росло, а Киры уменьшалось, но принца так на горизонте и не было.

И вот! Свершилось! Принц быль прямо перед носом. Это был Антон. Инна была счастлива. Она, наконец, влюбилась. Инна решила сразу рассказать об этом своей лучшей подруге – Кире. Но когда Кира узнала, что Инна влюбилась в её бывшего парня, то была вне себя от бешенства. Она решила предпринять всё, чтобы Инна забыла Антона. Старания были бесполезны. Тогда Кира взялась настраивать Антона, так как сохранила на него кое-какое влияние. Кира добилась своего. Антон стал считать Инну маленькой пустышкой.

Инна узнала, что Кира говорила за её спиной, но в силу слабости характера и собственной беззащитности просто обиделась и заплакала.

Верона всегда хорошо общалась с Инной. Однажды после уроков Инна подошла к нам с Вероной и начала плакать. Причиной слез была Кира:

- Но она же была хорошей. Я ни за что не поверю, что она изначально была такой, какая она теперь. Она очень изменилась, - говорила Инна сквозь слёзы.

- Говорят, что со временем характер людей меняется, - заметила Верона, - сам человек меняется. А если подумать, ведь мы абсолютно не меняемся. Мы всегда остаёмся прежними. Мы всегда только совершенствуемся. Такого не бывает: была плохая девочка – стала хорошая, был хороший мальчик – стал плохой.

- Нет, бывает, причиной изменений является некое событие, некий удар по человеку, который либо ломает его, либо делает сильнее, меняет его взгляды на жизнь, характер... – вмешалась я.

- Нет, Фотя, человек не меняется. Никогда. Просто, он постепенно раскрывается, очищается. Всегда очищается, совершенствуется.

- А как насчёт того, что человеку свойственна и деградация.

- Да, но это и есть – совершенство. Человек на протяжении своей жизни совершенствует себя. Он не становиться лучше, он совершенствует в себе светлое начало, очищает его от примесей, точнее сказать прячет их глубоко-глубоко в себе. Он не становиться хуже, он совершенствует в себе дурное начало. Человек не может быть плохим или хорошим. Человек – это замиксованные пороки и достоинства. Всё зависит от их пропорций. Любого человека можно очистить от добра или зла, поместить наружу его хорошие или плохие качества, а другие спрятать. Но замечу: суть его не меняется.

- По-моему ты сама себе противоречишь. Ведь, совершенствуя себя, он всё равно меняется.

- Человек очищается, но та «шкурка» всегда остаётся при нём, он просто ей пренебрегает.

- А причина?

- Причина?.. Мне видна лишь одна причина – общество. Только оно заставляет надеть ту «шкурку», которую ему надобно.

- А что заставляет тебя подчиняться?

- Ленин сказал: Нельзя жить в обществе и быть свободным от него. Верно? По-моему, даже более чем. С другой стороны ты можешь обхитрить общество, и многие так и делают. Ведь актуально выражение «волк в овечьей шкуре». Волк не изменился. Волк остался прежним. А как же шкура? Внешние изменения – это не изменения! Это так, игра. Вот и показывают все друг другу овечьи шкуры. Хотя овечьи – это пережитки. Сейчас волчьи шкуры популярны. «А, притворившись таким, скоро и станешь таков». Осмелюсь поспорить с Овидием. Нет, великий, не станешь. Привыкнешь, да. А стать – не станешь…

Да и вообще, Инночка, не переживай ты по этому поводу. Знаешь, существуют люди, безразличие и презрение которых делают больше чести, чем их дружба.

- Сама додумалась или подсказал кто? – ехидно спросила я.

- Аксель Оксеншерна на ушко нашептал, - с улыбкой ответила она.

Глава 4.

- Слушай, Фотя, а пойдём со мной на ночную. Мне уже наскучили эти чёрно-розовые эмо-дети.

- Верон, ты в своём уме?

- А что такого? Сходишь, проветришься, тем более, ты никогда не была на дискотеке. Да и вообще, хватит дома сидеть!

- И, правда. Надоело.… А меня же родители не отпустят.

- Ой, да, скажешь, что у меня ночуешь.

- А они же будут звонить.

- Ночью?

- Хотя, да, вряд ли.

- Ну вот, значит договорились?

- Нет, мне надеть нечего,… да и вообще туда же наши «звёзды» ходят, они же всякую ерунду после этого про меня будут говорить.

- Одежду я тебе дам, на них ты наплюй, пусть говорят что хотят. Разве тебе важно их мнение?

- Нет.

- И замечательно, значит договорились.

Следующий день весь проходил в нервном ожидании вечернего события. Ногти были изгрызены, и весь день не унималась нервно дёргающаяся мышца левого бедра.

Вечером, сказав родителям, что пошла ночевать к Вероне, я взяла сумку с учебниками и отправилась к своей подруге.

Я пришла примерно за час до назначенного времени. Она «колдовала» над «боевым раскрасом» своего лица под «Эпидемию»:

Он не просил, не просил помочь

Он видел свет, он знал ответ.

Он не хотел, не хотел, но ночь

В его душе оставит след.

Ты – чёрный маг, ты обречён,

Такая плата, таков закон.

- О! Фотя! Проходи. Почему ты так рано?

- Да дома уже надоело сидеть.

- А… ясно. Ну, ты подожди немного, я накрашусь пока. Хочешь чаю?

- Да, если можно.

Верона принесла мне чай. Кружку я осушила тремя глотками.

Мы подошли к дверям ночного клуба «Ника», перед которыми уже толпился народ. Верона встретила своих знакомых, которые купили нам билеты.

Охранник посмотрел на меня, ехидно ухмыльнулся, попросил сумочку и начал в ней аккуратно рыться. Другой в то время водил вокруг меня металлоискателем. Попросил расстегнуть курточку. А я представила, вот расстёгиваю её, а там автоматы за поясом, взрывчаткой обмотаны. Какое, интересно, у него будет выражение лица? И тут этот металлоискатель противно запищал. Охранник грозно на меня посмотрел. Сзади меня кто-то закричал: «Бомба! Всем лежать!» и засмеялся. Его друзья тоже дружно засмеялись. А охранник дёрнулся (в Чечне, что ли, служил?), заметно занервничал. А я поняла, что это ключи провалились из дырявого кармана куда-то в низ курточки.

- Это ключи, - сказала я охраннику, у которого на лбу уже показались капельки пота.

Сзади меня очередь заметно оживилась. Просили меня, в основном не очень вежливо, пошевеливаться. Наконец, ключи я нашла и извлекла из курточки. А охранник удостоверившись, что больше нигде ничего не пищит, пропустил меня с миром.

Верона затерялась в толпе, и найти её я не смогла. Сдала вещи в гардероб и решила её подождать. Простояла минут 15, так её и, не дождавшись, пошла туда, откуда исходили звуки музыки, примерно равной по громкости музыке из моих наушников.

Я открыла массивную дверь, и мне открылся мир звуков, света и странного белого дыма в полной своей красоте. Ритм бил по ушам, отдавался в голове, во рту горчило от белого дыма, который «извергал» танцпол, а осветительные приборы словно затеяли игру «Кто круче», вертясь, меняя цвет и силу свечения.

Кто-то сзади тронул меня за плечо. Я обернулась и увидела небольшую группу ребят.

- Тебе сколько лет, - сказал парень с причудливой причёской: длинная чёлка была прилизана, а на затылке волосы были взъерошены под действием, по-видимому, 220 вольт, веки украшали розовые тени.

Я немного занервничала:

- 16, а что такое?

-Да не, ничего. Это ты с бомбой прошла?

- С какой бомбой? Ах, да. Я.

- А что ты тут одна делаешь?

- У меня здесь подруга где-то…

- Пойдём, найдём.

- Ну, пошли.

- А как тебя называть? – спросила девчонка, в руках которой был плюшевый медведь. Её лицо украшали (или не украшали) три металлических шарика – пирсинг. Кстати, пирсинг был у всех. И у того парня была проколота нижняя губа в двух местах и в ухе «туннель».

- Меня – Света, а тебя?

- Broken, а его, - она указала на парня, с которым я разговаривала, - Heart. А это, - она указала на девчонку, с которой шла за руку, - Bang-bang.

- Прикольно.

- Мило, - сказала она.

Верону я в эту ночь так и не нашла, и мои новые знакомые меня тоже покинули. Зато я познакомилась с парнем. Он тоже любил рок. Его звали Олег.

- Ты куда после дискотеки?

- Домой.

- Пойдём с нами дальше отрываться.

- Не, меня дома ждут. Ещё и подруга куда-то делась.

- Да ну, забей! Пошли! Кстати, ты куришь?

- Нет!

- Пьёшь?

- Ты что?!

- Всё равно пойдём. Кстати, это – Кислый, - он указал на своего молчаливого друга, а я кивнула, - Кислый, где Тоха?

- Где-где… откуда я знаю? «Летает» наверно твой Тоха на втором этаже.

- Ты передай ему, что мы пошли к Серому.

- Угу, - промычал Кислый и скрылся.

Глава 5.

Мы подошли к гардеробу, и я увидела Киру, которая стояла с двумя парнями чуть постарше её. Она, увидев меня, мягко говоря, удивилась. Стояла, провожая меня глазами «по пять рублей» и приоткрыв рот. Олег повёл меня к ней. Она удивилась ещё больше.

- Кирюш, привет, - сказал Олег, - познакомься, это - …

- А мы знакомы, - перебила его Кира, - ты как тут оказалась?

- Как все, через дверь зашла.

- Кир, а где Тоха? – спросил Олег.

- Тоша к Серому пошёл с Кислым и Тимой.

- А.… Ну, пойдём? - кивнул он мне.

- Она что, с нами? – спросила Кира.

- Ага.

Я зашла с прокуренную комнатушку, где находилось примерно 10–15 человек, которые пили-курили-играли на гитаре. Комната была задымлена до такой степени, что я могла различать предметы только на расстоянии вытянутой руки. Вокруг меня раздавался дикий смех, звон битого стекла, громкая музыка, а по ногам тянуло холодом от открытой балконной двери. В углу сидел парень с гитарой и пел, точнее орал песню группы «Губа»:

Атомоход под названием «Курск»,

А на борту у нас атомный груз,

Своя торпеда ударила в нас,

Родные, вы помолитесь за нас.

Мы не вернёмся уже никогда,

Остаться здесь – это наша судьба,

Над нами 108 метров воды,

118 остаться должны.

Морские волны качают венки,

Осталось эхо от крика «спаси!»,

Тревожно чайки летают вокруг,

Никто не дал нам спасательный круг...

- Слыш, Серый, хорэ горланить. Сейчас сказки будем рассказывать, - сказал кто-то в противоположном углу комнаты, - ну, кто там на очереди? Аська, расскажи-ка нам что-нибудь.

- О’k, Сашечка. Ммм.… Послушайте-ка детки сказочку, сказочку не простую, а правдивую. Чур, мою сказку не перебивать; а кто ее перебьет, тот трех дней не проживет, тому змея в горло заползет. Жил да был как-то Иван Дурак. Очень любил тот Иван Василису Премудрую, а Василиса его. Но она не хотела за него замуж, так как после замужества стала бы Василисой Дурак. А этого очень не хотелось Василисушке. Василису не зря прозвали Премудрой: она вышла замуж за Кощея Бессмертного, богатого старичка. Василисушка пообещала Иванушке, что расправится с Кащеюшкой, и будут они с Иваном жить поживать и добро кощеюшкино проживать. Но Ивана не зря прозвали Дураком: он поверил Василисушке. И пошла, значит, Василиса Премудрая искать смерть кощеюшкину. Узнал об этом Кощеюшка и приказал Кощеюшка Змею Горынычу, своему верному огнедышащему услужливому домашнему зверьку, изловить Василисушку и доставить к нему на допрос. Змей Горыныч исполнил Кощеюшкино приказание. Но мы, детушки мои дорогие, не забываем, что Василиса Премудрая была истинно премудрой. Она сказала Кощеюшке, что искала смерть его, чтобы спрятать её от Ивана, так как тот был истинно дурак и мог, не дай то боже, пойти, да и разыскать смерть кощеюшкину, чтобы убить его, а потом завладеть ею, Василисушкой, а сама она того ой как не желала. Оказывается не только Иван был дурак, дураком был и Кощей. Кощеюшка поверил Василисушке, более того, он сам показал, где смерть его. Да что там показал! Послал своего огнедышащего питомца достать смерть кощеюшкину, которая была на конце иглы, а игла та была заражена опасным недугом, потому и хранилась в стерильном сундучке, который поддерживал специальную низкую температуру. Если честно, детушки мои дорогие, мне не понятно, почему Кощеюшка не уничтожил ту иголку проклятую, видимо острых ощущений ему не хватало. Так вот… о чём бишь я… ах да! Завладела, значит, Василисушка заветным сундучком, но ей нужно было незаметно вколоть Кощеюшке иголочку. И тут Василиса Премудрая позвала на помощь Иванушку Дурачка. Иванушка явился в царство Кощеюшкино, начал угрожать Кощеюшке расправой, а Василиса тем временем убила Кощеюшку и, «сделав Иванушке ручкой», укатила в Тридевятое царство, Тридесятое государство к молодому удалому царевичу. Жили они с тем царевичем долго и счастливо и умерли в один день. Вот так вот, детушки, и было всё на самом деле.

Некую Асю искупали в овациях те, кто ещё не умер от смеха.

А я не могла найти ни Киру, ни Олега, ни Кислого.

Тот парень в углу продолжил пение душещипательных песен:

Полные ботинки одиночества,

Написанное матом в подъезде пророчество,

Ты протянешь руки к солнцу, а оно не улыбнётся,

Среди унылых дней нам только остаётся

Варить кофе, ждать любовь,

Получать пока что в бровь -

Вот и вся жизнь, вот и вся новь.

А где-то есть души полные радости,

Они задушены жизни сладостью,

Наверно, это скучно - постоянная удача,

Не разу не понять, так что же это значит:

Варить кофе, ждать любовь,

Получать пока что в бровь,

Вот и вся жизнь, вот и вся новь…

А потом я встретила Киру, выпила стакан чего-то горького, и, наверно, что-то было потом, но я уже не помню.

Я проснулась в холодном поту, руки трясло, а пальцы были ледяными. Я посмотрела на часы и с ужасом обнаружила, что проспала школу. Все уже вернулись из школы, а я только проснулась.

Встав с кровати, я пошла по холодному полу в сторону кухни. Достав из морозильника пакетик со льдом, я приложила его ко лбу. Звонок раздался не только в телефоне, но и в моей голове. Придерживая лёд, я лениво поплелась в сторону источника неприятного звука и сняла трубку

- Привет, Свет! Ну, как утречко? Голова болит, да? – это была Кира.

- Ага, - вяло ответила я.

- А сегодня вечером будет клёвая туса у Лёшки. У него предки на даче, - радостным голосом сказала Кира, будто бы она получила наследство от бабушки-миллиардерши, - приходи, будет весело, встречаемся у меня дома через часика два.

- Кир, а мы до скольки там будем? Завтра же в школу я итак сегодня не была.

- Ой, да, не парься ты! Я тоже не была сегодня. Никуда эта школа от нас не убежит…

Так и началась моя дружба с Кирой. А Вера тем временем перестала со мной общаться, да и я сама этого особо не жаждала. Видимо она не смогла мне простить свою же ошибку.

Днём я спала, а ночи проводила в ночных клубах. Было там что-то своё, манящее…

Шальная ночь пришла опять,

Биенье сердца не унять,

И что-то манит и зовёт

Туда, где всё – круговорот,

Где лоск и пир, где целый мир,

Где радость жизни ощущаешь

Идёшь туда, как мышь на сыр,

Что ждёт тебя, пока не знаешь.

Но манит ночь – бесова дочь,

И ты опять из дома прочь… в ночь…

Однажды я сидела на последней парте у окна одна, так как Кира не пришла из-за нежелания получить двойку за контрольную работу, к которой она не готовилась, как обычно. А я пришла, потому что ещё не разу в четверти не была на этом уроке, и классная мне в не очень мягкой форме сказала, что было бы лучше, если бы я всё-таки посетила урок. Но к контрольной я тоже не подготовилась, поэтому играла зеркалом в солнечных зайчиков. Звонок с урока прозвенел. Кто-то остался лихорадочно дописывать работу, кто-то пулей «вылетел» из класса, а я осталась на том же месте с зеркалом в руках. И вдруг я услышала, как кто-то подошёл сзади:

- Что делаешь, - сказал знакомый голос.

- От безделья маюсь, - безразлично ответила я.

- Слыш, Свет, мне сказать кое-что тебе надо…

Я машинально подняла голову и обернулась, чтобы посмотреть на своего собеседника, но лица не увидела. Причиной тому было то, что незнакомец стоял у окна, загораживая своей головой солнце, поэтому на его лице была тень, а голову освещали яркие лучи майского солнца, создавая солнечный нимб. Они светили мне прямо в лицо и слепили глаза. Потом он отошёл в сторону. Это был Антон. От чего я немного смутилась.

- Ну, говори.

- Я наблюдал… короче, нам будем встречаться, - сказал он.

После чего в моей голове не осталось связных мыслей, остались только бессвязные звуки: визжащий «а», удивлённый «о», сдавленно-истерический «у». Кровь мгновенно прилила к голове, я почувствовала, что становлюсь красной, как дочь Сеньора Помидора. Вскоре и звуки улетучились, и в голове стало тихо и пусто, как в вакууме. Я не знала, что ответить. Он, по-видимому, понял это, ведь довольно часто имел дело с такой ситуацией, и продолжил:

- Дек, ты согласна?

- Да, - машинально ответила я, точнее это мой рот ответил за меня, так как сама я ещё прибывала в состоянии ступора.

- Супер. Я тебе позвоню, - сказал и «сделал ручкой».

Тут, к счастью прозвенел звонок и вернул мне ясность мыслей.

Весь следующий урок я находилась где-то между небом и землёй. Я не могла поверить, что буду встречаться с самым крутым мальчиком школы. Где-то в подсознании у меня крутилась мысль: «Здравствуй элита школы! Я иду к вам!».

* Воробей - в христианстве символ скромности, незначительности, а также непристойности и разврата. У греков являлся атрибутом Афродиты и отождествлялся с Лесбией.