К литературному Олимпу

Екатерина Крутихина, 11-б класс

Невзрачный человечек в сером незастегнутом пальто сидел на крыше. Иногда он озабоченно поглядывал то на небо, то на часы; и бормотал. Под его левым локтем лежала папка. Вокруг белели еще не улетевшие вместе с птицами листки бумаги. Осипшим голосом человечек то вскрикивал, то почти шептал:

- Так, так... Вот оно! Вот в 60-м году я им писал. Писал! А они что: «Извините, но Ваш стиль нам не подходит». Хорошо... Я ведь правил свой злосчастный стиль девять лет. Да... Девять лет, а может десять? Все равно сейчас... Я писал, переписывал, рвал на себе волосы от иступленного вдохновения и ... Вот-вот он - 69-й год.

Пара листков взмыла в небо, но человечек уделил им внимания меньше, чем качеству шифера, на котором сидел.

- Да. да... Я писал им в 69-м. И что же? Смешно, смешно ведь, граждане! У них «нет места для глупой болтовни с изысканными оборотами!» И... да... через 12 лет я вновь рискнул... м-м-да, еще раз. В 81-м году... А где же оно!? Где!?

Стая галок поднялась с деревьев двора и ветер, поднятый их крыльями перепутал окончательно хронологию рукописей.

- Ах, боже мой... А впрочем, все равно. И я уже не помню, что мне ответили в той газетке, тогда. Эх, куда мне до настоящих писак - ведь лбом пробьют дорогу. Я не писатель, но ведь... Но вот и 87-й год... Это что? А эти-то стихи откуда? Хм, я и забыл их... А ничего, хорошие вроде стишки... Так-так, а вот письмо из редакции, и когда?.. Ох... это же московская газета. Меня тогда чуть было не напечатали. Как я мечтал! Я даже решил, что перестану... Но это, это, что?! Это не мое, так прочь, выбросить!

Человечек вдруг уронил взгляд на часы и испуганно завертелся на месте:

- Эх! Да ведь уж скоро четыре часа. Быстрей, быстрей надо! И где же ручка?

Отыскав ручку, он быстро-быстро застрочил на чистом листке. На лице попеременно выступали то нежность, то робость, то бессильное озлобление. Вдруг он сдвинул брови и горько усмехнулся:

А ведь правда. Каждый ищет фантастики. Каждый хочет и ищет чудо. А я разве не хочу?! Каждый ищет... А у меня не вышло. Я не смог...

Ручка выпала и покатилась вниз.

- А роспись! Ну как же это я! Ведь они не поймут! Нет...

Теперь он лежал, заложив руки за голову. Листки, те, что уцелели, были сложены в папку и перевязаны грязной старой ленточкой.

- Ну, сколько? Пол-пятого... Пора, пора. Неужели не...

Человек медленно встал. В ушах напряженно звенело. Он слышал то Баха, то скрежет тормозов, то Вивальди, то раскаты шипящих магнитофонных записей соседа-интеллигента, то, вконец, шум, вызывающий боль...

Это всё? Всё. А иначе, - ну разве есть смысл?!

Эти сиплые, осиротевшие слова воспарили и плавно поднимались к антеннам. А тот, кто только что выронил их, выражая невзначай себя в последний раз - летел тоже, но не плавно, он летел вниз.

98’.

Вера в старые приметы

Что-то знать - совсем не просто,

Так пойдем с тобою вместе

В темный час на перекресток:

Будем ждать любые вести.

Страх - надежда на надежду,

Так что будем вместе верить;

Ждать гостей в другой одежде,

Будем небо светом мерить.

Как часы пробьют двенадцать -

Ждем!

Не бойся, что уж хуже?..

С жизнью нам не расставаться,

Ну а сон - зачем он нужен?

На дороге бесконечной

Мы стоим:

О, чудо! Чудо...

И не встретили здесь вечность.

Завтра... Снова ждать мы будем.

97’.

* * *

Счастье, смерть, любовь и вера

Вот они - все наши боги.

Их словами не измерить,

К ним не знаем мы дороги.

Все они исконно наши.

Все они - и есть, и были.

Может, Света они старше,

Может, с нами и родились.

Кто опишет их навечно,

Чтобы Слово в тех скрижалях

Было для людей беспечных

Тем, что ждали и искали.

Если б знали это люди,

Вмиг бы всё другое стало,

Только этого не будет -

Среди нас богов тех мало.

Не достойны в мире этом,

Не готовы быть другими,

Слишком много нужно света,

Чистоты, небесной сини.

В сумасшедших наших окнах,

В полумертвых коридорах,

Как безумно, страшно много

Так что до ТОГО не скоро.

Смерти, Веры - мы не ищем,

Счастье и любовь не помним.

Мы как нищий среди нищих,

Подаяния не стоим.

Апокалипсис - спасенье,

Быть живым уж невозможно,

Нужно новое крещенье,

Хоть и так иным не сложно...

98’