Встреча выпускников

Алексей Кошкин

Апокалипсис осени

(Стихи Изи Шульцмана*,

которые он писал в анатомичке в студенческие годы)

В моих мозгах

Апокалипсис осени;

Застыв немощно,

Поет развеселую песнь

Умиранья природы.

И в смерти безбрежность найдет

Своего маргинала-героя, -

Ушедшего с вечера в дождь

Вечерять с ненавистным

Гекзаметром мертвой осени.

Усталый как умерший,

Только совсем как живой…

И смертной тоской обаянный,

Как варварским зельем

Палимый, иль днем,

Или ночью бессмысленным

Солнцем.

А может быть пересыпанный

Ямбами дохлого

Листопада.

Вернемся в заплесневый мир,

Что жив и рождает

Не вновь и «не в тему»,

Но все-таки прямо меня!

Проехали вместо прошед,

Или из-за метелей не зряще, -

В веках и в мозгах

Апокалипсис умершей ночи.

13.35 8.10.01

Abissus abissum invocat.

Мысль о поэзии №1

Не умнеет в жизнеутвержденьи

Неотточенности пламя

Новизна… Угнетенный дух

Плетет сомненья,

Как сплетают воды небеса;

Скучной осени неумная усталость,

Иль веселой глупости тупик…

Ничего мне больше не

Осталось, как в казенный

Вглядываться стих,

Что струится, и неведомо

Откуда, сослагательно

Ругая беспредел…

Уходя, останься за порогом

Чистых листьев незаконный мел.

Мысль о поэзии №2

И осень, и графомания

Плывут в одной лодке –

Им снятся высоты неведомых далей:

Для осени, - в грязи озябшей, -

Декабрь вожделеннее злата,

Его седина, и хоромы

Безбрежного Севера…

А я – графоман отлученный, -

Кропаю ушедшие мысли,

Как древность бездонные сказки

О том, что спою обо всем,

Иль, хотя бы, о многом –

Об осени; с нею

В одной я лодке

Тону… Навсегда.

10.10.01

20:25

Послание

(Мысли обо всем)

Я расскажу тебе об осени…

О ней так много

В мире сказок беспричинных,

Как о безумии моем –

Нелегких слов…

Ты не забудешь лист,

Что желтизной

Напоминал увядшее здоровье,

Иль идола туманного вчера,

Почившего в руинах безвековья…

Как падал он:

Все думали, – летит;

Но уходил его нелепый образ, -

На наших головах уже гранит,

А он все безмятежно-смертно

Молод… Останется!

Я думал о веках

И планах судеб, -

Ты была прекрасна

И грустна,

Как осень холодна…

Без маски

Внушала мысль о падшести

Веков и преходящих всех

Стихиях мира…

- Уйми дремоты вешнее перо,

Послушай мир,

Вернись и лги красиво…

Забудь, что варварски блестит,

Что режет глаз -

- Останься одиноким…

… И без стихов, красивее без них:

Иль не спокойнее

Летать без неба,

Без риска воск оплавить свой?

И без нее, -

Без суеты, напрасного стяжательства

И крика, что душу продал

За четверостишье.

P. S.

Забудь скорее осень и меня,

Так никогда и не узнав,

И снова, смотри на небо:

Быстры облака;

Иль ничего меж ними

Нет святого?

10.10.01 21:00

* см. "Декабрьский эгоизм" Кастальский ключ № 19

Надежда Назарова

…И улыбаюсь лишь тебе

Я это поняла недавно.

Да, было так в моей судьбе,

Но снова странно и забавно

Глядеть мне на себя саму

Как розовеют снова щеки

И сны опять я не пойму:

Они летят, как стройны ноги

Оленей стаи по лесам.

Тяну я пальцы к волосам,

Задумчиво перебираю

И вдруг опять изнемогаю

От странной боли. Сердце вмиг

Наружу к миру звонко рвется

И, может, слышит даже солнце

"Какая глупая она,

Девчонка снова влюблена!"

Апр. 2000

* * *

Как прекрасен твой пестик и венчик

Как нежны все твои лепестки

И склонил ты головку застенчиво

Толь от радости, толь от тоски.

Ты так чист, и так юн и неопытен

Ты не спорил и с ветром в лесах,

Ты не нюхал той гари и копоти

В обреченных на смерть городах.

Так расти, мой цветочек, мой маленький.

К небу жадно рученки тяни.

Сильным станешь ты, бодрым и аленьким,

В жизни ждут тебя радости дни.

14.04.2001

Илья Оленев

Стихи и тексты песен

А он ее не то чтобы любил,

Но шла весна и таяли разъезды.

Душа, касаясь вытертых перил,

Отогревалась в сумраке подъезда.

Весь город просыпался, а над ним

В порыве нежной ветреной печали

Кружил устало белый Серафим.

И только тени тополя качались.

Она была не то чтоб влюблена.

И дело не в весне. Она любила,

Когда он приходил, купив вина,

Стоял в дверях и улыбался мило…

И скинув плач, ей руки целовал,

Смотрел в глаза, слова бросал на ветер.

И хуже было, если он молчал.

И лучше, если уходил к рассвету.

Да, он любил, конечно, он любил,

А, впрочем, и она, да в том ли дело?

Шуршал, вздыхал крутящийся винил

И музыка какая-то скрипела.

И долгий март тянулся день за днем,

И ангел плыл по небу серой тенью.

И утро было мыслями о нем

Наполнено.

И было воскресенье…

1998

* * *

Письмо в твой город, но конверт без марки.

Меж двух страниц огнем засохший клевер.

И ты все там же – над кирпичной аркой.

Лицом на двор и окнами на Север.

Конец зимы и радостные вести

Тебе не в радость. Так необходимо

Всю жизнь прожить в одном и том же месте.

Смотреть в глаза людей, идущих мимо…

Я сам когда-то этим снегом бредил

И взгляд искал улыбчивых прохожих.

Я слушал стоны колокольной меди

И на себя казался не похожим.

Как церковь наша, та, что куполами

Мерцает по ночам. С соседней крыши

Ее не видно. Только Бог за нами

Глядит все так же. Видно будет выше

Его чертог и царствие его…

Май 2000

* * *

С годами парус стал багровей,

Корабль ветшал, мельчал табак,

А в трюме вонь и запах крови

Напоминали мне кабак.

А, впрочем, все не так уж мрачно.

И я иду к тебе ни с чем.

Вопрос Ассоль неоднозначен –

Зачем?

Печален день к исходу марта,

А безысходность все длинней.

Любовь поставлена на карту.

Прийти в Москву за сколько дней

Мне нужно было, чтоб увидеть

И, чтоб успеть? Я не успел.

Я не учился ненавидеть.

Я пел.

2000