К литературному Олимпу

Алексей Кошкин, выпускник школы № 28

Перекресток

Я томлюсь в ожиданье заката,

Душу грея от злобы дождя, -

Между мной и страною разврата,

Отчужденная бездна легла.

Недосказанность - дикая птица;

Зла сорняк прорастает в меня...

Суждено видно нам не проститься,

В разный мир навсегда уходя.

Мне песка перекресток дарован,

Свет от прадедских светлых могил,

А тебе путь звезды уготован,

Чтоб любого твой мир охладил.

Там, где регентов строй оголтелый,

За дождем управляющих злом -

Мне отмщенье наколет на теле

Лицемерья кровавый погон.

9.05.98

По ту сторону...

Мне очень хочется красного зла,

Чтоб рассеялась твердь лицемерья добра...

Я буду зрить, как унынья зола

Взмоет ввысь, засыпая дожди и моря.

Мне приятно заплакать, хотя бы на миг -

Как сожгут Слуги Зла лицемерный мой стих,

И воочию стану я зрить мертвецов,

Как пройдут они между живых дураков...

Высшей Мудростью сна мне желанье дано:

Из вершин королевства упасть мне на дно,

Из глубин подсознанья взлететь высоко,

В ту страну, где песок обитает давно.

Буду там я единственный, серый царёк,

Что нечаянно в глупости дерзость изрёк,

И народы сей глупостью в смуту вовлёк.

Я, как умерший разум, живу поперёк

Всем вошедшим на трон из-за жизненных строк.

Мне приятно уйти из веселья во мрак,

И, оставив во зле твой бесчувственный взгляд,

Я уйду в одиночества смертный отряд.

* * *

По красному снегу, по лиственным кучам

Под солнечным ливнем, космическим градом

Летая под солнцем,

Спою тебе сказку

Про наш с тобой город:

Мы родом отсюда.

Дорогой единой

Лететь нам над снегом,

И осени листья

Нам будут примером…

Тогда над зимою взлететь попытаюсь,

Чтоб не было страшно от глупости вечной,

Твой голос с собою возьму в бесконечность,

И буду я слышать над песней душевной

Тепло вездесущего звездного неба.

Нашедшие смерть под часовнями скрыты,

Но души летят их по красному снегу...

7.03.98

* * *

Я приду в твою душу,

Словно капля сомненья,

В жизни, вечности, сути;

Как тропинку веселья

Засоривший бурьян.

Я слащавости бога

Разобью изваянье,

Уничтожу любовью

Сна неясный обман.

Мы найдем ту тропинку,

Что за вечностью скрыта,

Отрекаясь от быта,

Мы уйдем на Сусман.

7.03.98

* * *

Свет весны сквозь годы скорби

К нам летит.

Мне ошибок ночью лунной

Не простит.

От меня уходит жизнь,

Да ну и пусть.

Только вот другим оставлю

Церкви грусть.

Через год, - скажи мне правду,

Про меня забудь.

Обо мне грустить не нужно

Ты веселой будь -

Не хочу своею смертью

Зла тебе ничуть.

8.03.98

* * *

Ты подойдешь ко мне,

Когда закончишь плакать

От света несгорающей звезды.

Я знаю - мне во сне напели звуки,

Что это будешь только ты.

Слезинку - скорбь печального ребенка

С твоих ресниц я светом уберу,

Сквозь сумрак вечности промолвишь ты три слова,

Три слова жизни: «Я тебя люблю».

От этих слов не нужно антидота.

Померкнет смерть от них, да ну и пусть.

Ну а пока меня уводит в сумрак, сияющая

глупостию

Грусть.

8.03.98

* * *

Когда в металлической сфере

Мой разум губил темноту,

Захватом сбирал он трофеи,

Там слышал я сказку одну:

В высотных слоях атмосферы,

Где смрадом струится озон,

Рождается лепточастица и имя ее - мю-мезон.

Живет она микросекунды,

Засим растворяясь в веках…

Зачем мы поем дифирамбы

Тому, что исчезнет впотьмах?

Затем, что вот эта частица,

Как будто бы каждый из нас,

Мечтает продлить свою вечность,

Хотя бы на мизерный час.

Иная продлить хочет вечность

Затем, чтобы радость продлить.

Другая - затем, чтобы опыт

От жизни другим подарить.

Будь я из семейства лептонов

Я жить бы века не мечтал.

Хватило б мне двух миллионных секунды,

Чтоб справить любви карнавал.

8.03.98

* * *

Находясь между жизнью и смертью,

Пролетая над грешной землей;

Скроюсь я от бездонных и вечных

Глаз, что душу ласкают волной.

Мне не будет ни слова, ни дела,

Ни зовущего оклика зла.

Только взгляд тот, к душе тяготея,

Спросит вновь: «Что такое весна?»

Где найду я слова, чтоб ответить?

Это нужно за жизнь осознать.

Календарь сколь поможет заметить, -

Это месяцы: март, апрель, май...

Календарь - хладность дерева в прошлом.

Он ответчиком будет не больше,

Чем на несколько цифр или букв.

В них ты суть не найдешь, коль захочешь,

Загляни лучше в душу мою,

Там споет тебе вечности лира

Про прошедшую в жизни весну.

2.04.98

* * *

Мне слышен звук ушедшей колокольни:

Я иноком у смерти наречен,

Лишь ты меня уводишь на раздолье –

С тобою на века я светом обручен.

Мешать мне будут слезы, годы, судьбы

На тернистом неправедном пути;

Когда, уставши, мыслишь: «Отдохнуть бы»,

Но снова вырвется душевное: «Прости».

Хотя тем криком оглашу я будни –

Не будут приняты они твоей душой.

Лишь надпись, что «услышан пополудни»

Я, словно дикий праздный шар земной.

Раздолья мягкого спокойного пространства

Через металл веков не стану замечать,

Признание найду в верстах пустыни странства

И желтым зноем разучусь летать.

Чапигой плуга в мыслях чернозема,

Я насажу печальный Гефсиманский сад,

Мне будет славу петь листва на клене,

И сердце не войдет в осинный ад.

Спасти себя от вечной суи жизни,

Соединяя «будущее» с «прошлым»;

Поможет мне Любви Отчизна,

Приняв меня к себе без знаков тошных.

Где будет свет, где тьма, где холод и ненастье,

Где жизнь, любовь и смерть лишь час один,

Я заберу все низменное счастье,

И буду я минуты господин.

Я стану судией пути разврата,

И высшей пагубности жизни прекращу.

Разверзнув очи, огляжу палату:

Что здесь я делаю? Я смерти не хочу!

Придет черед - на суд я буду вызван

Владыкой света и звезды иной,

Меня он спросит: как был смертью призван

И следовал ли всюду за мечтой?

Но нет уж силы у меня для спора

С ним, нареченным вечности царем, -

Ведь я лишь инок, вышедший из сора,

Позавчерашним тихим светлым днем.

Когда-то раньше, глупость непреемля,

Я снизошел бы к спору о душе,

Но я молиться должен незабвенно,

Пусть даже позабывши о тебе.

Я вознесусь на небо до исхода, -

Забыв про хладный гелий на Луне.

Уйду... Но звук ушедшей колокольни,

До боли в сердце, снова слышен мне.

23-24.04.98

Мученик

Уходя от навязчивой мысли,

Что повергнешь меня ты в раздор,

Замечаю: что в небе нависли

Надо мною упрек и позор.

Я по древнему смертному Нилу

Проплываю в осиновой лодке, -

Там Тибета хребты, как могилы,

Тела явь облекают в колодки.

Здесь умершему, почесть вознести,

Отворяют круги злого ада.

Кто от вечной любви здесь пришедший, -

Тот привносит в смолу пряный ладан.

Вы, страдальцы за прихоть природы,

Сколь мучительством плоть окрылёна,

Испивали вы каплю свободы, -

Будьте ж в жертву навек принесёны!

Бог Любви сам страдал от богини своей

И на троне веков оказался:

Это именно он - лир волшебник - Орфей

В тьму Земли к Эвридике спускался

2.05.98. 1:56 ночи

Песок

По какой, неизвестно, причине,

Я не ждал, пока солнце растает.

Сквозь нетленные версты равнины

Вижу, как мое тело летает.

Там у ночи, второй половины,

Иль в дуброве, где лист опадает,

Все увидят: живут в бесах свиньи,

Ну а те на покой нападают...

Ты ревнуешь к ветвям грусть долины,

Плачешь кровью, собравшись на раут;

Ты несешь в себе мира вершину

На тебя ледники все роптают.

Напишу я лесную картину, -

Как покой сердца твердь разбивает.

Где найти мне такую холстину,

Что за дерзость меня отругает?

А пока что я весел в дымину,

Но веселье с тобой пропадает...

И, зачем нужен ад, я не знаю.

Здесь про страшную Припять былину

Отчужденные в смерть вспоминают:

Трехметровой засохшей травиной

Душ пожар на века зажигают.

Над пожаром промчусь весь, как пыльный,

Вспомню как города закрывают.

Стану вмиг подлетать я к осине,

Где Иуды ночами болтают.

Много лет клеветать на судьбину

Им песчаная пыль помогает.

В Мерзком холоде тьмы Прозерпины,

Предо мной образ зла возникает;

Я пройду сквозь сто тысяч кретинов,

Светлый образ себе сочиняя.

Отметая боль взглядов противных,

Я красе некрасивость вменяю;

Подойду к куполам златодивным

С той молитвой, что душу ласкает.

Стоит боль моя рубль и две гривны,

Но на вечный покой не хватает.

Бьется дух мой о камня пластины,

И сей пагубный звук изрыгает.

Как из сна в явь идут исполины, -

Время их на борьбу посылает;

Тьма столетий, как боль хворостины

В зло агонии газ нагнетает,

Словно терпкая сладость малины, -

Мозга явь до конца убивает.

Не копаться мне в дебрях кручины,

Не мечтать, что века осознаю, -

А лететь по нетленной равнине,

И не ждать пока солнце растает.

Мне б сказать пару слов той пучине,

Что всецело меня поглощает:

Лучше буду идти к Прозерпине

А не к той, что судьбы не прощает.

К той, любви, одинокой лавине,

Словно силы ища подбегаю...

Оттого, что стоит на камине,

Все слова на века умирают.

Я живу лишь для света долины,

Раздавая его, всех в ту страсть призываю.

В месте том, где входил в Иордань я без тины, -

Бабы, с видом на жизнь, тьму белья полоскают.

Прекратилась весна, и уж высохла глина,

Поскользнувшись, которая смертью одарит.

Мы по высохшей смерти идем плотным клином,

И живущие здесь прегрешения все нам прощают,

Мы воюем за жизнь, не гоняясь при этом за чином,

И тем паче, что жизнь нас всегда забывает:

С теми я, кто, взорвавшись на жизненной мине,

Шепчет просто как в сказке: «Все в жизни бывает».

Неприятен мне сон, что спускается в злую годину,

Вот и глупость вселенская в мрак уплывает.

Верю я, что мир все-таки будет пустынней,

Только лишь для двоих, и лишь в месяце мае.

20:49 3.05.98

* * *

Я вернусь в свои мысли чрез тысячи лет,

Как частица - со скоростью «с».

Омрачая присутствием жизни толпу,

Попутаюсь пробиться к тебе.

Инквизиторы хором поют мне псалмы,

Посвящая в чужую судьбу,

Все равно ведь от них я к тебе убегу,

Рассевая неверия дикого тьму.

А когда повстречаю твой пристальный взгляд

Скажет мне он:

- За тысячи лет, жизнь моя, как поток

Утекла от твоей,

В это время здесь умерли сотни людей.

Боль любви той засохла, как в осень пырей.

Посмотрев еще раз в глубину тех очей,

Преклоняя колени пред ликом твоим,

Устремлюсь я во тьму южно-русских степей,

В небо звездное путь проложу.

Перед тем как отречься от жизни забот,

Устремляясь в заоблачный смрад без зари,

Я задамся вопросом: зачем на Земле

Жить три тысячи лет без любви?

13. 03.98