К литературному Олимпу

Артем Стешаков, выпускник школы № 28

Дорога из ниоткуда

(Окончание. Начало в №№25,27)

Грач от неожиданности и оружия достать не подумал, да и к чему – не заведено так на Руси, с хозяевами радушными! Посчитал, что несерьезно гость, балует…

Тем временем с подворья раздались крики и лязг оружия. Светл обернулся на шум, решив, что Грач мертв, и получил увесистый удар яблоком меча по голове…

Он бежал, бежал уже, наверное, часа два. Светл сам не помнил от кого и почему бежал, не знал куда, но какая-то незримая сила гнала его вперед – подальше от тех гиблых мест, куда его занесло.

Но ощущение опасности не пропало: оно жило внутри. Все существо человека выло и стенало от страха… чего?

Мышцы давно уже гудели, отказываясь повиноваться, невыносимо болело в боку, дыхание стало учащенным и прерывистым. В другой ситуации любой бы уже свалился замертво, но Светлояр несся на полной скорости, движимый паникой, а она, зачастую, вселяет немалые силы в человека…

Но даже самые богатые поля скудеют со временем, все меньший урожай собирает с них земледелец, иссякают запасы Земли-матушки. Иссякли и силы непобедимого словена. Запнулся он за корень дубовый, предательски высунувшийся из земли, и, пролетев кубарем шагов пять, провалился в забытье.

Светл проснулся от того, что кто-то усиленно тормошил его за плечо, притом мерзко хихикая…

– Кому жизнь недорога? Отстань! – преодолевая усталость, проворчал словен.

– А-а! Мешок мешком! Что и взять-то с такого?! – сокрушенно произнес незнакомец и неторопливо зашагал прочь. – Ну ты блуждай по леску-то, сынок, блуждай, мож и находишь чего!

От этих слов кметь подскочил, как ужаленный, оглянулся – никого, кругом лес густой, дремучий – и не продерешься через такой, как пробежал?.. Он медленно, морщась от боли в мышцах, встал на ноги и потянулся – куда теперь идти? Один Перун ведает!

Но неожиданно в глаза путнику бросился просвет среди деревьев – вот и выход, стоило только Перуна вспомнить! Воин уверенной походкой направился к выходу из леса. Но не тут-то было! С каждым шагом пришельца лес отодвигался от него дальше, и человек ни на метр не мог сократить расстояние до спасительного выхода. Леший морочит, старик вредный! Светлояр никак не мог вспомнить, что же нужно делать, ну кафтан вывернуть – то само собой. Слова, слова заговорные, по-детски как-то звучат… Перед глазами кметя неожиданно предстала картина из его прошлого: он, еще маленький мальчик и какой-то человек, в простой одежде, зипуне, по всему видно – смерд, идут по лесу. Как будто наяву Светл услышал голос попутчика:

– Запомни, боярин, коли начнет леший за нос водить, нече за ним по лесу шастать – эту бестию деревья так спрячут, что век не сы… – неожиданно его прервал сильный порыв ветра, в лицо бросило ворох листьев и иголок. Ошарашенный холоп с испугу начал кланяться на все четыре стороны, да орать на весь лес слова извинения «батюшке лешему». Потом быстро стянул с себя зипун, вывернул на левую сторону и громко произнес: «Шел, шел потерял, искал, не нашел».

Вот оно что! Вот они, слова спасительные! Немедленно лес остановил свое движение, и дал путнику выйти на простор, на зеленую равнину, протянувшуюся до места свидания Неба и Земли.

Невдалеке показался тоненький, едва заметный дымок – становище, не иначе – пришел!

На деле же это самое «невдалеке» оказалось совсем не близко – путник так и не дошел до огнища в первый день… Пришлось заночевать прямо в поле. Собрав побольше сухих дров, Светлояр развел костер и уютно устроился в небольшой ложбинке.

Но сон все не шел: сначала на ум приходили странные образы отца, матери и даже сестры… а была ли у него сестра? Притом видения эти были какими-то скользкими, нечеткими – вроде и видел семью, а вспомнить нечего. Потом вдруг подумалось о Граче и об остальных – что с ними сталось? Грач!.. жив ли ты еще, друг?! Светл в отчаянии схватился руками за голову, да что же происходит? Что за приступы? И тут пришло решение, простое и понятное – он болен, не просто болен, но опасен для людей. И не надо ему искать ни отца, ни матери – один он в этом мире отныне, совсем один. Тяжелым грузом на его душу ляжет память об убийстве Серебряной Стаи, Грача, ни в чем не повинного купца Преждана. Картины убийств и злодеяний, совершенных им в прошлом, текли перед глазами сплошной чередой. Кровь, кровь, кровь…

Откуда-то из самых потаенных глубин сознания послышался торжествующий рык:

– Ты мой, человече!

– Не бывать тому! – в отчаянии вскричал обезумевший воин и опрометью кинулся вон от костра, как будто эта маленькая искорка тепла могла помочь его врагу обрести власть. – Не бывать!

Эпилог

Двое воинов сидели у походного костра и тихо обсуждали дневное побоище.

– Жуткая сеча была, но князь наш молодец, не дал нас в болота загнать, а то бы ведь и не выбрались, брр. Ажно оторопь берет, как вспомню того оборотня! – дружинник с опаской оглянулся по сторонам.– А ведь мог бы и нас загрызть, дак ведь нет, опять князюшка подсобил…

– А я вот чего не понимаю, друже, вспомни-ка: бросился он когда на химров, те ему и сделать ничего не смогли – всех ведь смял, подчистую… А у нас князь как вышел вперед ,так оборотень ему на копье и сиганул. Пошто так?

– Так ведь видел же ты, что он в человека превратился? Ну вот, так то сын его князюшки-то нашего. Поговаривают, что он даже поблагодарил отца за избавление, о как…