К литературному Олимпу

Екатерина Рагузина, 8-а класс

Дашка

(Окончание)

- Нет, неужели? Это правда? Такой же амулет, какой я видела во сне? – думала Дашка, медленно выходя из комнаты матери. Саша уже сидела за столом и ела похлебку.

- Ты где была? – спросила она Дашку. – Обычно ты встаешь позднее меня.

Дашка, еще не успев оправиться от увиденного, не отвечала.

- Можно подумать, я со стеной говорю, - недовольно сказала Саша, отодвигая пустую тарелку.

- А где мама? – спросила Дашка, не обращая внимания на слова сестры.

- А мне почем знать? Я встала, никого не вижу, завтрак на столе.

- Странно… - подумала Дашка, - Раньше она всегда нас завтраком кормила…

- А чего ты такая задумчивая? И вид у тебя мечтательный… Поняла! Конечно! Влюбилась ты, голубушка!

Дашка, услышав эти слова, приняла оборонительный вид:

- Я влюбилась!? Ты что!

- Тогда рассказывай!

- Почему это я должна тебе все рассказывать?

- Значит влюбилась! Курица ты влюбленная!

- Да нет же!

Дашка полезла в карман, сама не зная зачем, но как бы ища доказательства своей правоты, и похолодела: в кармане она нащупала амулет!

* * *

Вбежав обратно в комнату, Дашка увидела амулет, но только не на стуле, а на матери, неизвестно откуда и как появившейся. Сашка прибежала следом и, как и Дашка, начала разглядывать улыбающуюся им маму. Но видно, не найдя в ней ничего интересного, она вопросительно посмотрела на бледную Дашку.

- Что с тобой, Даша? – спросила мама, приложив руку ко лбу девочки. Не получив ответа, она спросила об этом Сашу.

- Не знаю, - пожала плечами Саша, - но сегодня она… влюбленная! – Саша хихикнула и посмотрела на Дашку. Это подействовало.

- Да хватит тебе! Чего ты надо мной издеваешься? – накинулась на нее Дашка.

- Перестаньте! Хватит! – прикрикнула мама на них. – Идите лучше на речку.

- Я не хочу… - промолвила Саша, но, встретив глазами взгляд мамы, согласилась.

* * *

Почти всю следующую ночь Дашка не спала, но в забытье к ней приходил странный сон про амулет, про подземный ход, про тайную жизнь. Она гнала от себя чувство страха, но оно всё угнетало ее. В такие моменты Даша просыпалась и, услышав рядом убаюкивающее посапывание Саши, вновь забывалась в тревожных снах.

Неожиданно что-то разбудило девочку. Голова была тяжелой, всё смотрелось, как в тумане. Петухи еще не пропели. Солнце только-только начало лениво вылезать из-за горизонта. Сашиного сопения не было слышно, и Дашка, приподнявшись, не увидела ее. Место, где вчера легла Даша, не было примято. Вообще не было даже признаков, что там кто-то мог спать. Дашка вылезла из стога и, ступая босыми ногами по холодному полу, прошла на кухню. На столе лежала кора, на которой печатными буквами было написано: "Саше пришлось немедленно уехать, и я поехала отвезти ее и повидаться с родителями Саши. Приеду через три дня. Мама".

Обида затмила все другие размышления. "Почему меня не взяли?" – думала Дашка. Но потом, немного придя в себя, девочка задумалась: "Почему так стремительно уехала Саша? А мама? Почему она не попрощалась? Но ничего! Я не буду скучать. Вот пойду опять в подземный ход!".

- А амулет? – вслух спросила Дашка и вынула из кармана свою тайну. – Я с собой его возьму, - ответила на свой же вопрос Дашка. Глаза стали искать, чего бы взять из еды, и остановились на краюшке хлеба и бутылке молока. – Как будто бы знала, что я пойду… - но окончить мысль Дашке не удалось. Пропел самый ранний соседский петух, по всей деревне разнеслось кукареканье. Словно в ответ петухам замычала корова в амбаре, захрюкала свинья… Послышался шум просыпающейся деревни, и не замеченная никем Дашка бежала по тропинке в подземный ход, наспех схватив оставленный матерью узелок.

Неизвестность будущего пугала, и Дашка останавливалась, но ненадолго. Ноги сами вели ее. Она убеждала себя, что сама идет по холодному полу подземного хода, а не эта неизвестная сила влечет ее. Казалось, Дашка шла уже целую вечность, но она не чувствовала усталости и не пользовалась тем запасом пищи, который несла в узелке.

В конце коридора показался просвет. Тот самый просвет, который уже раньше видела Дашка, когда шла с Сашей. Вспомнив ущелье, девочка недовольно поморщилась, но ноги ее не слушали, и она шла, шла, почти бежала туда. По мере приближения к ущелью слышались неясные голоса, смех, чудовищный смех. Сама не понимая зачем, Дашка надела амулет, находившийся по-прежнему в кармане кофты. "Может, помолиться?" – подумала Даша, но она решительно забыла все молитвы. Казалось, что не о чем больше было думать, но различные хаотичные мысли все тревожили ее сознание. Наконец, Дашка вышла на то место, где должно было начинаться ущелье, но никакого ущелья не было. Дашка не видела в полумраке, который еще недавно был полусветом, даже куда ступает. Темные хохочущие фигуры закружились перед глазами, и Дашка упала, ей казалось, что в ущелье…

Проснулась Даша на старой бабушкиной кровати. Вся деревня уже встала. Соседский петух, важно подняв хохолок, ходил по земле, и кругом бегали куры, то и дело ссорясь из-за найденного червяка.

Мама вошла в комнату, вытирая руки о фартук.

- Встаешь? – спросила она у дочери.

Даша не знала, что подумать.

- А… Ты когда приехала?

- Приехала?

- Да. От Саши.

- От Саши? Разве она маленькая, чтоб с ней ездить? Да, она уехала и, между прочим, оставила тебе записку.

Мама достала из фартука маленькую свернутую записочку и подала ее Даше.

Когда она ушла, Дашка прочитала следующие строки: "Не пугайся странностей и неизвестности. Сегодня в 10-00 в подземном ходе". Дашка еще раз перечитала записку. Потом посмотрела на часы и в ужасе увидела, что уже девять. Она наспех поела и сказала маме, что в школе начались работы, и она идет туда. Мама сунула дочери узелок, и Дашка побежала к подземному ходу. Только позже она заметила, что узелок был тот самый, с которым Даша ходила в предполагаемом сне.

* * *

- Саша, неужели это ты? – в недоумении спросила Дашка.

- Конечно, я, - ответила Саша, еще выше подняв голову. Она стала казаться еще величественнее. – А ты быстро нашла меня.

Наступила тишина. В темноте Дашке виден был только блеск Сашиных глаз.

- Да, почему у тебя глаза черные, - вконец не выдержала она этого молчания.

- У нас всех черные. И у мамы у твоей черные. И у тебя…

- У меня? – усмехнулась Дашка. – Они у меня карие. Ка-ри-е.

Сашка пожала плечами, и опять воцарилось молчание.

- Кто же тебя сюда привел? Ни за что не поверю, что ты сама пришла. – Опять не выдержала молчания Дашка.

- Смешная ты какая. Как кто привел? Тот же, кто и тебя.

Дашка почувствовала, как у нее сжалось сердце. В самом деле, кто ее сюда привел? Она совсем не помнила, как попала в подземный ход.

- Ну, может, ты испугалась… - предположила Дашка, уже не с прежней уверенностью, а просто – чтоб не возникло странное молчание.

- А что тут страшного? Всё своё…

- Своё? Ты что?

- Да я же здесь живу!

- Живешь? А как же город, мама, вся эта чепуха… - Дашка уже сама не понимала, что говорит. Но Саша оставалась спокойной и лишь изредка кивала головой.

- Как ты можешь жить в таком ужасном месте? – не унималась Даша.

- Я тут не одна живу.

- Не одна? Ну, это враки. Кто же тут еще может жить?

Этот вопрос Саша оставила без ответа и продолжала:

- И ты здесь живешь.

- Нет, нет, я живу в деревне Калиновке…- по-детски затараторила Даша. – А ты тут мне голову морочишь. Говори, зачем звала, а иначе – я пошла.

- Я все сказала. Ты тоже пленница.

- Ну, тогда я пойду… - Дашка решительно направилась назад, но обратной дороги не нашла. Шаги ее становились всё менее уверенными. Дашка даже сама не заметила, как развернулась и пошла обратно. Амулет на груди начал давить со страшной силой. Дашка поразилась своему быстрому бегу. Коридоры подземелья не казались более темными, в чем Дашка пыталась себя уверить.

"Я иду по собственному хотению, воздух по-прежнему гнилой…, какая все же здесь темнотища", - думала Дашка, но все ее мысли рассеивались с приближением к ущелью. Вскоре в голове не осталось никаких мыслей, хотелось только сбросить с шеи этот непосильный груз – амулет, но руки не поднимались. Послышался голос, показавшийся Дашке очень знакомым, а потом смех. Дашка знала, что уже не однажды слышала этот смех, но не помнила где.

Перед ее взором открылась удивительная картина: почти все жители деревни, горожане, люди, которых Дашка знала и которых не знала, толпились вокруг… ее матери.

Эпилог

- Лера! И охота тебе за этими книгами сидеть? Поехали ко мне, в деревню. Мама хочет тебя увидеть…

- Даша, извини, но не могу принять твоего приглашения, ответила тощая девочка с веснушками на лице. – Ты же знаешь, к школе нужно уже готовиться…

- Нужно, не нужно… Знаешь, я тоже так думала. Но в жизни есть дела поважнее.

- Поважнее? Да что ты такое говоришь?

- Узнаешь. А теперь пойдем. Мама нас ждет. Она сказала, что пирожки к твоему приезду сготовит.

- Откуда она знает, может, я и не поеду, - грубо ответила Лера сестре.

- Знает. Ты приедешь.

- Я не… - но Лера не договорила. Она почувствовала на себе взгляд черных Дашкиных глаз…

Тайное чудо

Оля вглядывалась из-за кустов в одинокий домик на другом берегу озера. Рядом с ней стоял мальчик лет одиннадцати и тоже недоверчиво всматривался в покосившийся на бок домик.

- Наврал Петька. Он не купается в озере Смерти, - сказал, наконец, Мишка, устав ждать.

- Да как так – не купается? Он оттуда и воду берет. Точно – он злой дух. Не зря же один-одинешенек у этого темного леса поселился.

- У него же внучка год назад умерла – вот он туда и переехал.

- Да? А как же то, что когда мы через ограду лезли – слышен был плеск воды?

- Ну, подумаешь, рыбки разыгрались! – воскликнул Миша и замолк. Он знал, что в озере Смерти не водится рыба.

Оля смерила его строгим взглядом и встала. Она оглянулась на темные окна избы.

- Пошли. Видно сегодня он не окунется. Мишка с облегчением вздохнул. На него всегда ужас наводили эти места.

Раньше – озеро было частью их небольшой деревушки. Избы стояли совсем близко от берега, но там начали один за другим тонуть люди. За это и еще за то, что в озере не водилась рыба и утки, его прозвали озером Смерти. Было это давно, когда старик Афанасий был еще мальчишкой. Если пройтись по берегу, можно еще увидеть в некоторых местах гнилые стены изб, покинутых людьми. Таким образом, все оградились от озера. Здесь остался только Афанасий, стороживший маленький садик. Раньше его выращивали всей деревней, но потом забросили, а сторож, очень любивший этот садик, стал там выращивать всё сам. В том саду росли самые вкусные яблоки во всей деревне, но никому не разрешалось их срывать. Это место считалось священным. Но после происшествий на озере даже Афанасий оградился от него каменной стеной.

Год назад за озером поселился старик Ефим. Он потерял свою внучку (она умерла от воспаления легких), и от горя уединился от всех. А в озере Смерти никто более не купался.

Оля и Мишка двинулись к деревне. Звездное покрывало расстилалось над ними. "Молодой хозяин" – месяц – плавно переходил в луну.

"Мой папа сейчас среди этих звезд", - подумала Оля, и ей вспомнилось энергичное, бодрое и мужественное лицо отца, его большая ладонь опять ложилась ей на плечо, широкая улыбка опять расправляла складку на подбородке… Его изможденное в последние два месяца жизни лицо больше не излучало того незабываемого света, того спокойствия, которое так видно было в его движениях, в поднятии большой ладони…

- Ну! Ты что, не слышишь меня? – толкнул Олю Мишка так, что она чуть не споткнулась.

- Слышишь? – шепотом спросил Мишка. Очень тихо, но все-таки слышно в ночной тишине раздавался плеск воды со стороны озера Смерти…