|
|
||
|
|
|
|
|
К литературному Олимпу
Юлия Марченко Пристрастие (Роман, продолжение в №№2-6,10)
* * * Ярко светило солнце. Его лучи как будто звали из каменных стен замка. Летний ветер врывался в открытые окна, вторил зову светила. Рисме показалось, что день слишком прекрасный. Слишком прекрасный, чтобы быть ему омраченным смертью. Тем не менее, накинув плащ на плечи и скрывая в складках зловещий черный флакон, фрейлина медленно, как бы задерживая развитие событий, отправилась в покои своей королевы. Эрвиона сидела перед зеркалом на высоком резном стуле. Повернувшись к подруге, она приветливо улыбнулась ей. - Как хорошо, что ты зашла, Рисма! Ты так редко бываешь у меня в последнее время. Но я догадываюсь по какой причине. - Неужели? – удивилась блондинка, внутренне съежившись. - Ты влюблена и к тому же готовишься к предстоящей свадьбе. Я тоже не могла ни о чем думать, кроме как о разного рода приготовлениях. - Да, ты права, - пробормотала девушка, опять вспомнив причину задуманного. Желая сменить тему разговора, она, попытавшись изобразить веселое выражение лица, заметила: - Сегодня такой чудный день! Не прогуляться ли нам вместе? Можно даже устроить завтрак на свежем воздухе! Рисма разом высказала придуманный ею предлог для прогулки и, затаив дыхание, ждала ответа. - Почему бы нет? – отозвалась Эрвиона и, как бы отвечая мыслям заговорщицы, - Укис не возьмем. От нее в последнее время слишком много шума. А нам с тобой о многом нужно серьезно поговорить. И сердце Рисмы вновь бешено заколотилось, а в голове стоял туман, руки похолодели. Счастье иногда ослепляет людей, так что Эрвиона не придала большого значения волнению подруги. * * * Мэрла задумчиво прохаживалась по комнате. Ее ум будоражили мысли, которые были слишком важны, чтобы их отбросить от себя. Она думала о будущем. Да, о своем будущем. И о будущем Мерцаны. Видения из хрустального шара беспокоили ее, предрекая ужасную смерть от рук рыжеволосой девушки. С этим она не могла смириться. Сидеть и ждать своей смерти – никогда! Это было бы глупо и не в ее духе. Но ее мучили сомнения. Тягостные сомнения. Хотя она была ведьмой, она была смертна и не могла знать обо всем, что происходило вокруг в мире. Подозрения терзали ее душу: "Неужели это жалкое существо не выполнило моих указаний? А вдруг и Эрвиона и ее ребенок живы?" Но она отбросила от себя эти мысли, так как ее самоуверенность вновь взяла верх: "Я знаю черную магию с детства. Зачем сомневаться, если за многие годы у меня не было неудач? Все было, есть и будет, как мне нужно". И уже вполне уверенная и освободившаяся от сомнений, королева Мэрлана, крикнув служанку, приказала позвать принцессу Мерцану к ней. Мерцана появилась, и по всему было видно, что принцесса спешила, как только могла. Чуть отдышавшись, девушка спросила у матери о причине, по которой ее спешно вызвали в покои королевы. Мэрла, чуть улыбнувшись, поправила изящной рукой свои густые волосы, искусно уложенные, перевитые жемчужными нитями. Ее забавлял легкий испуг дочери, и она решила вполне насладиться им, прежде чем заговорить. Ее взор был устремлен вдаль, туда, где была линия горизонта. Она заговорила первой после длительной выдержанной и немного театральной паузы. - Дочь моя! У меня к Вам есть очень важный разговор, который, я думаю, уже нельзя более откладывать. Мерцана, все время внимательно наблюдавшая за матерью, заинтересовалась еще больше. - О чем Вы говорите, Ваше Величество? Мэрла, изящно усаживаясь в кресло, засмеялась серебристым смехом. - О, как мне нравится этот титул! Уже прошло 16 лет, как я вышла замуж за твоего отца, но мне до сих пор это обращение доставляет несказанное удовольствие. Мерцана остолбенела от столь неожиданного поворота событий. Мать всегда была с ней холодна, как ледяная глыба, груба, резка и требовательна. Улыбка никогда не касалась ее губ, если девушка была рядом, поэтому вспышка веселья сильно поразила принцессу. Даже Мэрла заметила оцепенение дочери и засмеялась еще громче. - Ты проглотила язык, Мерцана? Девушка постаралась справиться с собой, но только, заикаясь, лишь смогла отрицательно покачать головой.. - Хорошо, - сказала Мэрла, став снова серьезной, - а теперь я хочу поговорить о серьезных вещах. Мерцана, тебе нужно кое-что знать обо мне. * * * - Что? Ведьма? - Именно. Ты сильно удивлена? – спросила, улыбаясь, королева. Мерцане казалось все происходящее скорее сном, а никак не реальностью. Слыхано ли, королева, жена короля – и ведьма, занимающаяся черной магией. И эта женщина еще и ее мать. От неожиданности принцесса села на стул, не зная в растерянности, что делать. Мать с интересом, но в то же время настороженно следила за ней. Мерцана неожиданно вскочила и бросилась бежать к двери. Увидев это, Мэрла жестом заставила тяжелые дубовые, обитые кованым железом двери захлопнуться перед носом принцессы и закрыться на засов. - Ну что? – спросила довольная ведьма. – Теперь поверила? Еле сдерживая эмоции, Мерцана ответила: - Да. Я верю тебе, мама. Если только ты – действительно моя мать! Теперь настала очередь Мэрлы злиться. Она вскочила и в мгновение оказалась около дочери: - Да как ты смеешь в этом сомневаться! Ах, ты маленькая…, - черты лица ее заострились, а в глазах появился грозовой отблеск.
* * * Голос Мэрлы прервал мысли Фенсала: - Я знала, что так и будет. Ты не желаешь жениться на мне. Я для тебя лишь мимолетное развлечение. Король устало взглянул на молодую женщину. Ее лицо выражало негодование, скорее даже злость и ярость. Черные глаза горели адским пламенем. Казалось, нос удлинился и волосы, встав дыбом, шевелились, как огромные змеи. Фенсал про себя подумал, что сейчас она похожа на ведьму, но не высказал этого вслух: - Прости, но я не расслышал, о чем ты говорила. Черты лица ведьмы еще более заострились: - Я хочу стать твоей женой и никак иначе. Я не девка, которой можно попользоваться и бросить. Я хочу, чтобы наша свадьба состоялась в следующем месяце, - говорила она, впившись горящим взглядом в глаза короля. Фенсал, удивившись себе, согласился. Мэрла тут же, просияв лучезарной улыбкой, обвила его шею сильными, цепкими руками.
* * * Рисма была ошарашена сообщением подруги. Она уже была готова к любому повороту событий, но не к такому. Ее выдают замуж! И за кого! За Стена Ирне. Многие девушки смогли бы позавидовать такой участи: выйти замуж за друга короля, к тому же молодого богатого графа, недурных манер и приятной внешности. К тому же Стен Ирне был очень обходителен с дамами. Но выйти замуж значило рожать детей, любить и почитать мужа. А Рисма любила и хотела детей лишь от одного человека на свете, Фенсала. Фенсал же был тем, кто выдавал ее замуж за другого, будто желая избавиться от нее. Свадьбу назначили через два месяца. Это событие придало силы хрупкой Рисме. Она решилась на то, о чем знала, будет жалеть всю оставшуюся жизнь. * * * - Скажи, – спросила девушка. – Ты помнишь, как мы встретились впервые? - Конечно, помню, - ответил ей возлюбленный. – И я думаю, что этот день я не забуду никогда. Ты была, да и сейчас остаешься для меня самой необычной и красивой девушкой на свете. Молодой рыцарь ласково дотронулся ладонью до чуть порозовевшей щеки девушки и откинул прядь золотистых волос с ее лба, придвинулся ближе. - Артур, я… - выдохнула Мэриэнн, но больше ее губы ничего не смогли произнести, так как губы юноши овладели ими. Мэриэнн показалось, что даже их дыхания слились в одно, и оба они превратились в одно целое, ничем и никем неразделимое. Урсула видела этот жаркий поцелуй, но она заметила и выражение лица Эрвионы, ставшей тоже невольной свидетельницей этой сцены. Женщина собиралась прекратить происходившее самым строгим образом. Урсула успела удержать ее за локоть: - Леди! Не делайте то, о чем можете потом пожалеть. Глаза матери расширились от удивления и негодования: - О чем ты, Урсула? Я никогда не жалею о сделанном. А этот бродяга не пара моей дочери! - Послушайте себя! Для молодого господина Вы и Ваша дочь тоже кажетесь бродягами, как Вы высказались. Мэриэнн для сэра Артура не больше чем дочка крестьянки, живущей в лесу. Но он не обращается с Вами, леди, как с крестьянкой. Он помогает нам, хотя немногое может. - Ты вдруг решила прочитать мне нотации? – с досадой спросила Эрвиона. – Раньше этого не было. - А раньше не было надобности в этом, леди Эрвиона? – еще более обиженно ответила пожилая женщина. Эрвионе показалось, что ее опять, как когда-то в детстве, наказали за глупые проделки и шутки над прислугой, и горестный ком подступил к ее горлу. Ей стало стыдно и обидно: "До чего я довела себя! Я набрасываюсь с упреками на тех, кто любит меня, и я пытаюсь разрушить то, к чему даже не имею права прикасаться! Боже, что мне делать теперь!? Смыслом моей жизни все эти 17 лет была Мэриэнн. Теперь у нее своя жизнь, а мне ничего не осталось кроме воспоминаний. О, Фенсал, Фенсал! Как ты мне сейчас нужен. Нужен как никогда". Женщина опустилась прямо на землю у срубленного давным-давно дерева и рыдания свои скрывала, закрыв лицо руками. * * * Фенсалу вновь было не до сна. Эти глаза… Опять эти серо-голубые, смеющиеся глаза! И рыжие кудри волос будто наваждение. Это лицо опять преследовало его во сне. Король вышел на балкон. Ночной ветер порывами налетал, шевеля золотые с серебром пряди его волос, трепля батистовую рубашку, холодя босые ноги. Фенсал пытался понять, почему эта девушка снится ему. Да, она спасла ему жизнь, но он видел ее лишь раз и, скорее всего, больше не увидит. В ней было что-то неуловимо знакомое, близкое и любимое. Она, должно быть, крестьянка. Это дивное творение природы напоминало ему его королеву, его любовь, его боль – Эрвиону. Одна из собак, что спали у подножья королевского ложа, встала, звучно зевнув, подошла к хозяину, доверчиво ткнувшись влажным черным носом в его руку. Король присел на корточки и погладил по голове верного пса, который, заглядывая с умным сочувствием в глаза хозяина, будто спрашивал, о чем тот печалится. Но Фенсал молчал. Он боялся рассказать о своих надеждах даже собаке. (Продолжение следует) |